с какими трудностями сталкиваются врачи

Что самое трудное для врача?

Врач в нашем представлении — это не только существо бесполое, перед которым мы не стесняемся раздеваться и рассказывать о проблемах, но и хладнокровное и бесчувственное. Но в действительности это не так. Как показал опрос, самым трудным в своей профессии сами врачи считают сообщение о тяжелом диагнозе или смерти пациента.

«Для меня самым трудным было, пожалуй, сообщить родным о смерти близкого. При малом опыте часто берешь на себя чужую боль, хотя делать этого нельзя. »

«Тяжело, когда прогноз болезни плохой, а пациент смотрит в глаза с мольбой».

«Для меня тяжелее всего, когда пациент начинает плакать. Чувствую себя полной идиоткой, и даже не знаю, как успокоить. Потому что все жалкие попытки убедить человека, что не все так плохо, когда приходится сообщать ему о ВИЧ+ статусе, скажем, это всего лишь жалкие попытки».

Поскольку такие комментарии собрали много «лайков», думается, что врачам и правда искренне тяжело «понимать, что пациент обречен, только потому, что у него нет материальных средств. Хуже некуда». И при этом всем, пишут врачи, нелегко «слышать повсюду, как медиков втаптывают в грязь».

Тяжело работается врачам, чьи пациенты считают, что знают больше них, дают советы и сомневаются в компетенции врача, пытаясь опровергнуть назначенную терапию, аргументируя это сведениями из интернета.

И сложнее всего, конечно, при этом «пережить день зарплаты и не бросить все это!», признаются врачи, потому что «когда в коллективе работаешь одна за всех, а зарплата при этом не меняется» выдержать такое долго трудно.

По материалам опроса, проведенного в группе «Доктор на работе» Вконтакте

Источник

Профессия врач

В трудные минуты жизни мы ищем помощи у своих родных и близких. Но порой для решения глобальных проблем, особенно связанных со здоровьем, простого совета недостаточно, и мы спешим к доктору. Это — единственный человек, который может помочь сохранить здоровье, а порой — и жизнь. Международный день врача — праздник для всех, кто избрал для себя самую гуманную профессию в мире — лечить людей. Традиционно этот день приходится на первый понедельник октября. Каждый год желающих поступить в медицинский ВУЗ становится всё больше. Какими качествами должен обладать будущий врач? И какие сложности могут его ожидать?

Немного истории

Профессия врача одна из древнейших — она существует ещё с доисторического периода. Уже в первобытную эпоху появились первые лекари, которые знали свойства растений и умели использовать их целительную силу. Так постепенно накопился достаточный опыт, давший толчок появлению медицины как науки.

Основоположником и «отцом» медицины считается древнегреческий целитель и врач Гиппократ. Он был первым, кто начал классифицировать заболевания, опровергать суеверия и исследовать причины возникновения различных патологий. А прародителем экспериментальной медицины принято считать Галена — древнеримского хирурга и философа. Он внёс неоценимый вклад в развитие таких дисциплин, как физиология, неврология, анатомия, патология и фармакология.

Об ответственности и трудностях

Как правило, с этой профессией дети определяются заранее, как минимум за несколько лет до окончания школы. Так и дочь моих друзей вот уже несколько лет как решила стать врачом, но родители не одобряют её выбор. Их опасения связаны с распространёнными представлениями об этой профессии: кровь, раны, слишком долгая учёба.

Прежде всего нужно понимать, что глубинный позыв, который толкает человека выбрать эту профессию, — желание помочь. Если кто-то принял для себя такое решение, тем более в школьные годы, — это прекрасно. Большинство школьников представления не имеют, кем быть после получения аттестата. Поэтому, если ваш ребёнок определился и делает какие-то шаги в сторону своей будущей профессии, это нужно всячески поощрять и поддерживать, развивать необходимые качества. Нельзя сказать, что профессия врача сложнее или тяжелее других, но, естественно, человек, который становится на этот путь, должен иметь в виду несколько важных моментов.

Во-первых, врач становится независимым в своём деле значительно позже, чем специалисты других профессий. В обычных ВУЗах человек спустя пять лет обучения может работать наравне с коллегами и быстро подняться по карьерной лестнице. В медицинских высших учебных заведениях процесс обучения действительно долгий. Студент становится врачом не в момент получения диплома, а только спустя годы работы. Институт даёт базу, фундамент, умение работать с информацией. Узкопрофильная подготовка проводится после института и занимает как минимум пять лет (два года ординатуры, три — аспирантуры). И конечно, с учётом того, что врачи несут ответственность за жизнь людей, то первые робкие шаги в профессии жёстко контролируют более опытные наставники. Поэтому в самостоятельное плавание доктор отправляется существенно позже, и это важно понимать.

Во-вторых, несмотря на высокую востребованность, профессия врача в среднем оплачивается не очень высоко, хотя доход докторов зависит от многих факторов. Нужно терпение и понимание того, что значительную часть своей жизни будущий врач будет не слишком финансово успешным. Как говорят, хороших врачей не много, а обеспеченных — ещё меньше. Если понимание этих аспектов присутствует, то можно смело поступать в медицинский ВУЗ.

О личностных качествах и выборе профессии

Врач — профессия многокомпонентная. С одной стороны, это чистая наука, с другой — наука на грани ремесленничества. Наша деятельность подразумевает постоянную коммуникацию с людьми. Специалист должен обладать базой знаний, умением общаться с пациентами и быть готовым выполнять механическую работу. Ещё одно важное качество будущего врача — способность действовать с холодной головой. Конечно, желание помочь — это локомотив профессии, но важно понимать, что ежедневно нам приходится сталкиваться со множеством разных случаев, и нельзя каждую историю пропускать через себя. Именно умение в нужный момент не поддаться эмоциям позволит принять верное решение при выборе лечебной тактики.

Существует распространённое мнение, что у врачей напряжённый график работы. Это не всегда так, но с годами грань между работой и пребыванием дома стирается, даже если проводишь на ней всего несколько смен в неделю. Ты всегда должен быть «включён» в работу. Ты отвечаешь на звонки и продолжаешь консультировать вне стен больницы. С появлением телемедицины появилась возможность постоянно обсуждать какие-то рабочие моменты с пациентами или другими врачами. Ты всегда продолжаешь держать руку на пульсе.

Я родился в медицинской семье. Мама — биолог, а папа — учёный-онколог. Он занимался изучением рака и сделал несколько важных и фундаментальных открытий в канцерогенезе, которые позволили принципиально изменить определённые алгоритмы взаимодействия с канцерогенными веществами. Я рос под разговоры о медицине, с детства проводил много времени в онкологическом центре, знаком с этой обстановкой с тех пор, как себя помню. Я просто не рассматривал другие профессии и всегда знал, кем буду — онкологом-клиницистом.

Андрей Всеволодович Кукушкин, к.м.н., эндоваскулярный хирург, рентгенолог Европейской клиники

— Мои родители были врачами, а часть родственников так или иначе были связаны с медициной, поэтому вопрос выбора профессии не стоял. Интервенционная радиология (эндоваскулярная хирургия) привлекла меня возможностью выполнения лечебных вмешательств максимально атравматичным способом, при этом эффект от этих вмешательств в ряде случаев либо сопоставим, либо превосходит возможности открытой хирургии. К тому же, малая инвазивность такой операции позволяет помочь пациентам, которым противопоказано обширное хирургическое вмешательство.

Когда я начал заниматься эндоваскулярной хирургией, такой специальности в России ещё не было. Большинство моих коллег переходили в эту специальность из рентгенологии или хирургии, поэтому сначала пришлось стать рентгенологом. Самое сложное в моей специализации, оно же самое интересное, — это воздействовать на очаг болезни, не затрагивая здоровые ткани и органы, что требует высокой точности и обдуманности действий. Хирург во время вмешательства видит объёмную картину, может трогать ткани, а эндоваскулярный хирург видит плоскостную картину на экране монитора и то, как и куда идёт инструмент, при практически полном отсутствии тактильных ощущений.

Если бы я не был врачом, то, наверное, выбрал бы профессию ювелира или часового мастера. Что касается абитуриентов, то, на мой взгляд, врачом не стоит становиться тем, кто хочет лёгкой жизни и не готов «Учиться, учиться и ещё раз учиться!»

Владимир Алексеевич Ошейчик, к.м.н., онколог, врач-хирург Европейской клиники

— Хирургия — одно из наиболее интересных направлений в медицинской практике. Эта специальность всегда казалась мне привлекательной, поэтому я получил соответствующее образование. Больше всего мне нравится оперировать. Но это же и самое сложное — нести ответственность за жизнь пациента.

Чтобы стать доктором, одного желания недостаточно. Профессия требует особого склада ума, развитого интеллекта и наличия определённых черт характера, например, умения настойчиво добиваться цели. Люди, сознательно выбравшие такую профессию, должны понимать, что только годы учёбы и практики способны из дилетанта сделать опытного специалиста.

Иван Вячеславович Петькиев, врач-анестезиолог-реаниматолог, заведующий отделением анестезиологии и реанимации, медицинский директор Европейской клиники

— На выбор профессии повлияло чувство собственной беспомощности перед заболеванием одного из моих родных. И в моей работе мне больше всего нравится то удовлетворение, которое получаешь, когда удалось помочь пациенту, улучшить качество его жизни, спасти в критический момент, поддержать его родственников. А сложнее всего — терять пациентов, ощущать, что ты порой бессилен перед заболеванием в последней стадии или запущенном случае.

В детстве я учился в специализированном учебном заведении, благодаря которому у меня была возможность поступить в школу полиции, но я сделал выбор в пользу медицинского образования. Наверное, если бы не медицина и не работа в правоохранительных органах, то занимался бы юридической деятельностью.

Если говорить о том, кому подходит профессия врача, то на мой взгляд, любой человек может стать медиком при желании. Но для того, чтобы стать уважаемым самодостаточным специалистом, нужно обладать усердием, дисциплинированностью и здоровыми амбициями.

Больше свежей и актуальной информации о здоровье на нашем канале в Telegram. Подписывайтесь: https://t.me/foodandhealthru

Источник

Полгода без семьи: медики ковидного госпиталя рассказали о своей работе

Редакция, Общество, 13:30, 20.10.2020

Многие не верят, что ковид опасен, потому что не видят происходящего в госпиталях, когда родственники плачут и молятся, стоя на коленях

Медики, работающие в «красной зоне» ковидного госпиталя на базе горбольницы №5, не видят семьи и друзей месяцами. Им приходится буквально жить на службе. Как говорят работники госпиталя, в среднем на одного врача здесь приходится по восемь больных. После шести часов работы в реанимации врачи еще работают с документами.

Молодые врачи Олег Рудых и Александр Хикматов еще в начале апреля пришли на работу в «красную зону». При этом Александр тогда вообще был студентом меда: летом, практически без отрыва от дежурств, он окончил университет и поступил в ординатуру.

«Иногда хочется сходить в кино, на фуд-корте посидеть с друзьями. Да просто повидаться с ними. Я не могу просто физически с ними увидеться», – рассказывает его товарищ Олег Рудых.

Анестезиолог-реаниматолог Хикматов говорит, что уже много месяцев они не видели родных, ночуют в санатории, а потом снова в госпиталь. Хочется пойти в кино или посидеть с друзьями, но сегодня это невозможно. «У меня есть девушка, но она тоже работает. Получается, видимся через шлагбаум, общаемся по телефону», – говорит он.

У медсестры Натальи Чудиновой дома осталась пятилетняя дочь, с которой она тоже несколько месяцев общается только по телефону.

«Через шлагбаум мы перемахивались, они приезжали. Ну, ничего, выдерживает, спрашивает: «Когда ты домой придёшь? Когда ты вообще появишься»? И когда, действительно? «А мы не знаем», – вздыхает медсестра. Во вторую волну коронавируса привозят очень много тяжёлых пациентов. Наталья рассказала, как на одном этаже за смену скончались пять пациентов.

«Иногда бывает, что обнадежишь. Скажешь, что какой-то шанс есть, что пациент поправится. Но, к сожалению, этого не происходит, человек умирает», – говорит Олег Рудых.

«Просто купаемся в антисептиках уже. Снимаем с себя что-то – руки погружаем, вытаскиваем. Снимаем с себя что-то – руки погружаем. И когда выходим из шлюза, руки обрабатываем спиртом. Приходим в душ, смываем с себя всё, приходим в «чистую зону», – рассказывает Наталья Чудинова.

За себя женщина не боится. Говорит, сейчас нужно разгрузить врачей. Ведь если они выйдут из строя, людей просто некому будет лечить.

Врачи признаются, что им все же легче, чем тем, кто сейчас лежит под аппаратом ИВЛ. Но самое трудное – сообщать о смерти близких и слышать рыдания в телефонной трубке.

Медики в госпитале говорят, что многие барнаульцы пренебрегают простыми правилами профилактики, пока коронавирус не коснётся их семьи. Если бы они видели, как молодой мужчина кричит в окошко «Дорогая, живи», как маленький ребенок на коленях молится о маме!

Всего с начала эпидемии коронавирусом заболели 1 444 алтайских медработника. Случаи заражения выявили в 129 медорганизациях. 1 093 человека уже закончили лечение, 351 медик продолжает его.

Студенты медколледжа Бийска рассказали, чем запомнилась работа в «красной зоне»

«Получили настоящий опыт»: студенты медицинского колледжа в Бийске с наступлением второй волны ковида опять готовы пойти работать в «красную зону»

Источник

Врачи на грани нервного срыва

Незавидная участь медиков — это лишь частный случай крайне плачевного состояния отечественного здравоохранения, уверен петербургский психиатр Вадим Филиппов.

Пандемия коронавируса в России не сбавляет обороты, а значит, ежедневная нагрузка на врачей лишь растет. Но прошло уже восемь месяцев с тех пор, как медики оказались в авангарде борьбы с инфекцией — и это тяжелое испытание даже для самой крепкой психики.

Стресс, профессиональное выгорание, депрессии и массовые увольнения — чем обернется для медиков столь долгая работа в экстремальных условиях? Об этом корреспонденту «Росбалта» рассказал профессор, врач-психиатр высшей категории, заведующий отделением психотерапии петербургской Городской многопрофильной больницы № 2 Вадим Филиппов.

— Вадим Леонидович, российские медики сражаются с коронавирусной инфекцией уже многие месяцы. Столько времени в напряжении — это перебор для психики?

— Тут важно учитывать исходное состояние психического здоровья медиков. Для его анализа можно взять данные ВОЗ по всему населению: в психотерапии нуждаются до 40% пациентов, которые обращаются к врачам общей практики. Распространенность невротических расстройств среди населения — более 30%, депрессий — более 40%, психосоматических расстройств — более 50%.

И на этом фоне — пандемия, «красные зоны», условия работы, характерные для военной обстановки, страх заразиться самому или принести вирус домой. Медики постоянно рискуют своим здоровьем и жизнью. Стресс может усиливаться из-за их изоляции от дома, семьи, детей.

В итоге мы имеем хроническую психическую травму, похожую на боевую. Устойчивость у всех разная, но мы наблюдаем высокую заболеваемость и смертность среди медперсонала. Скорее всего, стресс у них резко снизил сопротивляемость иммунитета. Отсюда вывод: отбирать для такой работы нужно людей с учетом их стрессоустойчивости.

— С какими психологическими трудностями сталкивается врач, наблюдая за тем, как количество заболевших не сокращается — как бы добросовестно он ни выполнял свою работу?

— Во время пандемии медики оказались в необычных условиях работы и среды обитания. Врачи всех специальностей, медсестры и санитары испытывают критические перегрузки, но врачебный долг требует бороться с «чумой ХХI века», преодолевая страх и не жалея себя. Особенно острыми бывают переживания, когда для спасения пациента сделано все, а он умирает. Поступают следующие, и все может повториться. И так месяцами.

Надо учитывать, что выздоровевших от коронавируса во много раз больше, и это всегда положительные эмоции для лечащего врача. Однако несоответствие затраченных усилий вознаграждению приводит к хроническому посттравматическому расстройству в сочетании с другими социально-стрессовыми расстройствами. В будущем они вместе с неврозами и депрессиями могут привести к снижению работоспособности, утрате трудоспособности с инвалидизацией, алкоголизму и даже суицидам.

— Вы в своей практике сталкивались с такими пациентами? Что они говорят?

— Чаще всего медики обращаются с тревожно-депрессивными состояниями, с жалобами на раздражительность, утомляемость, плохой сон, головные боли. Вегетативные расстройства проявляются тахикардией, повышенной потливостью, лабильностью пульса, колебаниями артериального давления, болями в области сердца или за грудиной. Часто это была реакция на смертельные исходы больных, которым оказывалась максимально возможная медицинская помощь.

На психическое состояние медиков влияют и дополнительные страхи — у них могут быть пожилые родители, материальные трудности. На психотерапевтическом приеме врачи и медсестры часто говорят о страхе за свою жизнь, о желании работать в нормальных условиях, о неадекватно низких зарплатах. Постоянно говорят о социальной несправедливости: «Зарплата доктора медицинских наук, врача высшей категории, ниже зарплаты водителя троллейбуса. А сколько лет учебы, какая ответственность за жизни людей!» Это постоянный диссонанс между врачебным долгом и существующим в обществе низким статусом врача.

— Если бы в российской медицине не было такого кадрового голода, медикам сегодня было бы легче?

— Конечно легче, но кадровый голод обусловлен невниманием общества к нуждам медицины. Если провести анализ того, сколько врачей выпустили мединституты и сколько осталось в профессии, мы получим ужасные цифры. Кроме того, свою лепту вносит неадекватное и порой агрессивное отношение к медикам в обществе. Врачи — военнообязанные, и готовы как военнослужащие выполнять все поставленные государством задачи. Когда пришла беда, медики на переднем крае — как на фронте.

В то же время это самая социально незащищенная группа в обществе. Унизительно низкие зарплаты. Назрела проблема адекватного и научно-обоснованного финансирования общественного здравоохранения. Это решит проблему кадров и прочие.

— Профессиональное выгорание может появиться у медиков в таких нечеловеческих условиях?

— Профессиональное выгорание у врачей — это защитная реакция организма, которая формируется с первых курсов института. С практикой эмоциональное восприятие слабеет. Однако профессиональный цинизм в условиях пандемии — вещь нереальная, ведь на кону стоит жизнь человека. Сегодня врачи полностью отдают себя долгу, а пациенты умирают. Профессиональное выгорание при длительном психоэмоциональном напряжении, выраженном утомлении и депрессии, часто вынуждает медиков увольняться.

— В каком случае медику стоит идти к психотерапевту?

— К врачу-психотерапевту для профилактики стоит обращаться даже здоровому человеку. Для персонала, работающего в экстремальных условиях, организуют комнаты психологической разгрузки. Этот же принцип необходим и для медиков, работающих с COVID-19. Основными методами в период пандемии должны быть психотерапия и персонализированный подбор лекарств. Только так можно было бы обеспечить сохранность их психического здоровья.

И лучше не пытаться справиться со всем самостоятельно. Медработники часто неспособны критически подходить к своему здоровью, игнорируют болезнь и не обращаются за помощью. А ведь в пандемию на фоне депрессивных аффективных нарушений развиваются новые заболевания или обостряются старые.

В перспективе медиков ждут болезни, которые проявятся в наиболее слабой системе организма — нервной, сердечно-сосудистой, желудочно-кишечной или эндокринной. Ведь и в 1941–1944 годах в Ленинграде гипертонии не было, а после прорыва блокады пошел резкий рост гипертонической болезни, хотя стресс вроде бы исчез. Если не лечить текущее стрессовое состояние методами профессиональной психотерапии, будут отдаленные последствия.

— Что необходимо делать уже сейчас, чтобы облегчить долю медиков в психологическом плане?

— Нужно научно обосновать оптимальный типовой режим работы врачей с учетом общебиологических особенностей развития стресса. Уровни и сроки развития заболеваемости на разных территориях различаются, и поэтому целесообразно подумать о вахтовом методе работы, обеспечив неблагополучные территории не только койками, но и жильем для вахтовиков. А для уменьшения дефицита медиков надо исходить из того, что коронавирус пришел не на один год. Нужно готовить врачей всех специальностей — и по клинике, и по лечению, и по условиям труда — в средствах индивидуальной защиты. Ведь даже сужение поля зрения и запотевание стекол в защитных очках в течение рабочего дня является дополнительным стрессовым фактором.

Но незавидная участь медиков — это лишь частный случай плачевного состояния здравоохранения в России. И это «заслуга» экономистов, директивно проводивших оптимизацию здравоохранения. Опыт показал, что организацией этой сферы на всех уровнях должны руководить специалисты-медики, а финансисты — только обеспечивать обоснованные затраты. Труд врача должен быть оплачен исходя из его значимости для общества. По имеющимся оценкам, это в 8-10 раз больше его сегодняшней оплаты.

И стоит уже, наконец, добиваться исполнения на местах приказа Минздрава России «О психотерапевтической помощи» и других постановлений правительства. Мы должны прийти к экономике здоровья и понять, что главный приоритет для государства — это сохранение здоровья населения.

Беседовала Анжела Новосельцева

Источник

Трудности в обучении и практической подготовке молодого врача в условиях реформирования российского здравоохранения

Опрос более 3 тыс. медиков из 84 субъектов РФ, проведенный экспертами Общероссийского народного фронта после введения новой системы допуска к работе, показал, что 77% врачей недовольны уровнем подготовки молодых специалистов, приступивших к работе сразу после окончания медицинских учебных заведений.

В ходе проведенного опроса молодых врачей Ставропольского края были выявлены основные проблемы, с которыми они столкнулись в начале трудовой деятельности: не за каждым молодым специалистом закреплен наставник; оснащенность рабочего места необходимыми приборами недостаточна; компьютеризация рабочих мест (особенно в сельской местности) неполная; не за всеми участковыми врачами закреплены медицинские сестры; численность прикрепленного населения на одном терапевтическом участке превышает норму. Трудности практической деятельности молодых специалистов были связаны с недостаточным временем на V-VI курсе обучения в вузе, отведенном для практической подготовки, и с отменой интернатуры.

Анализ проблем и трудностей профессиональной деятельности молодых врачей на современном этапе показал, что именно на терапевтическом участке поликлиники решается до 80% проблем, связанных со здоровьем населения. Врач, не имевший до этого реальной практики, скорее навредит, чем поможет страждущим.

С целью повышения качества подготовки специалистов в системе непрерывного профессионального образования и конкурентоспособности российского диплома о высшем медицинском образовании, реализации первоочередных мероприятий, вытекающих из Болонских соглашений, формируется система медицинского и фармацевтического образования, соответствующая международным требованиям.

До 2016 г. каждый выпускник медицинского вуза, имеющий диплом по специальности «лечебное дело» или «педиатрия», мог решить, какую специализацию выбрать и где работать. Чтобы самостоятельно лечить пациентов и получить практические навыки, он был обязан поступить в интернатуру по общей специальности (терапия, хирургия, акушерство и гинекология) или на конкурсной основе в ординатуру, на одну из узких специальностей по своему выбору. Интернатура предполагала 1 год практики под руководством опытного куратора-наставника, по окончании интернатуры врач получал сертификат на право самостоятельной работы по специальности и должен был подтверждать его каждые 5 лет на курсах повышения квалификации. Если в процессе работы (стаж более 5 лет) возникало желание получить узкую специальность, врач мог пройти курсы повышения квалификации (в объеме более 500 ч) и получить право вести пациентов самостоятельно по приобретенному профилю в поликлинике или стационаре.

Такие принципы организации учебного процесса по многоуровневой подготовке врачебных кадров в медицинском образовании сложились не одномоментно. Первое предложение учредить интернатуру и ординатуру появилось на медицинском факультете Императорского Московского университета в еще середине XIX в., а бурное развитие система послевузовского образования в нашей стране получила в XX столетии 1.

Одногодичная специализация (интернатура) выпускников лечебных и педиатрических факультетов была учреждена постановлением Совмина СССР от 10 февраля 1967 г. № 130 «Об организации в виде опыта одногодичной специализации (интернатуры) выпускников ряда медицинских институтов» и представляла собой обязательный одногодичный этап обучения, дающий право на занятие соответствующей должности в учреждениях здравоохранения. Даже участковый врач поликлиники должен был иметь сертификат, подтверждающий окончание интернатуры и успешную сдачу квалификационного экзамена. Такая система действовала для врачей, которые окончили вуз до 2015 г. включительно.

Однако стоит отметить, что выпускники будут иметь возможность сразу после окончания медицинского вуза поступить в ординатуру по какой-либо узкой специальности, пройдя вступительные испытания [6].

Также узкую специализацию можно получить, имея аккредитацию, и через год работы педиатром, терапевтом, стоматологом или фармацевтом. В итоге с сентября 2017 г. старая форма высшей профессиональной подготовки была полностью упразднена, и с 2018 г. стартовала полномасштабная реформа послевузовского образования 8.

В то же время реформирование привело к обновлению программы обучения студентов, суть которого заключается в следующем: сократилось (и так малое) число часов практических и лекционных занятий по медицинским специальностям и около 40% времени обучения передано на самоподготовку [15]. Самостоятельный практический опыт молодой врач теперь накапливает без контроля и помощи со стороны более опытных наставников медицинских учреждений, что ранее предусматривала интернатура, которая была формой подготовки врача у постели больного [11, 16].

С отменой интернатуры была разорвана взаимосвязь теоретического и практического медицинского обучения. Однако понятно, что даже самый прилежный студент в первый год своей самостоятельной работы еще не способен в полной мере принимать решения в отношении жизни и здоровья больного, но при этом отвечать за ошибки, которые неминуемо будут, он должен в полной мере.

Отмена интернатуры и предлагаемая вышеуказанной стратегией развития здравоохранения модель будущего послевузовского образования вызвали неоднозначную реакцию медицинской общественности. Бурное обсуждение темы отмены интернатуры в медицинских кругах ведется уже в течение нескольких лет, и конкретные выводы пока не сделаны.

Вместе с тем с переходом на новый вид допуска к профессии выявились первые трудности в практической деятельности молодого врача новой формации. Существовавшая ранее система подготовки специалистов предполагала, что практические знания приобретаются интернами, во-первых, без отвлечения на теоретический компонент обучения, а во-вторых, под чутким руководством состоявшихся практиков крупных лечебных учреждений, которые принимали на себя большую часть ответственности. По новым же стандартам начинающий врач после 6 лет обучения в учебном заведении направляется для самостоятельной работы в сельскую местность, где нехватка врачей-наставников всегда была большой проблемой. Это привело к тем негативным последствиям, которые мы видим в настоящее время: ежедневно выявляются новые случаи ятрогенных заболеваний, совершаются непреднамеренные врачебные ошибки, появились судебные иски, участились случаи ухода молодых специалистов из профессии.

Опрос более 3 тыс. медиков из 84 субъектов РФ, проведенный экспертами Общероссийского народного фронта после введения новой системы допуска к работе, показал, что 77% врачей недовольны уровнем подготовки молодых специалистов, приступивших к работе сразу после окончания медицинских учебных заведений 19.

Основные проблемы, отмеченные респондентами:

Как мы видим, это все вопросы практической подготовки молодого специалиста.

Тем не менее новая стратегия медицинского образования существует, она начала активно работать и, по всей видимости, будет продолжаться. Возникла необходимость решения назревших проблем по подготовке молодых специалистов в рамках модернизации российского здравоохранения и системы обучения и выработки практических рекомендаций для решения основных задач подготовки специалистов для самостоятельной практической деятельности.

В целях возрождения традиций наставничества и повышения уровня компетенции молодых врачей-терапевтов участковых, выпущенных после 2017 г., Министерство здравоохранения Ставропольского края совместно с кафедрой поликлинической терапии ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» Минздрава России организовало работу школы молодого терапевта (письмо Министерства здравоохранения Ставропольского края от 16.03.2018 № 01-13/1993). Это стало первым опытом регионов России в оказании практической помощи молодым специалистам.

В работе школы принимают участие руководители органов здравоохранения, профессорско-преподавательский состав кафедры поликлинической терапии и смежных кафедр ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» Минздрава России, главные внештатные специалисты министерства, опытные врачи медицинских организаций первичного звена здравоохранения.

Материал и методы

Статистическую обработку полученных результатов проводили с помощью программы статистического анализа в Excel. Для оценки статистической значимости различий в 2 группах по одному признаку использовался критерий Манна-Уитни (U-тест). Для сравнения относительных величин использовался критерий χ2. Достоверность считалась значимой при р

Источник